Вехов Н.В. Из прошлого Терского берега, старинной области Поморья

Из прошлого Терского берега, старинной области Поморья

Главные географические особенности Терского берега, одной из старинных областей Поморья, в начале XX столетия знаток Русского Севера А.А. Жилинский определил так: «Берег этот от Святого Носа начинается высоким и гранитными скалами; покрытые тундрой с вечным снегом в оврагах, темно-красные скалы эти тянутся до р. Поной. Тундрою и беловатым ягелем, оленьим мхом одеты горы и прибрежные скалы берега на дальнейшем протяжении до р. Пулонги; редко горы и эти прибрежные скалы подмываются выше 50 саж., но большая часть из них, уже около острова Сосновца, покрывается мхом зеленоватого цвета и мелким кустарником, который, по мере приближения к р. Пулонге, переходит постепенно в редкий, невысокий сосновый и березовый лес. Около р. Пулонги начинаются уже песчаные осыпи и кое-где глинистые прикрутости, которые при устье р. Варзуги являются сплошным песчаным полем, испещренным невысокими холмами в середине этого поля и довольно высоким и густым лесом на его окраинах. Небольшие горы встречаются только у устья р. Варзуги – Комусанские горы, и около д. Сосновки — Соколья гора.

Чапома в наши дни. Фото Геннадия Александрова

Береговые очертания Терского берега весьма просты, так как основная кристаллическая порода покрыта мощными моренными образованиями, заполняющими все ее выступы и загибы. И только от р. Пулонги, по направлению к Св. Носу, характер местности заметно меняется. Появляются среди прибрежных кристаллических пород длинные скалистые мысы — Городецкий, Орлов, а также глубокие заливы и небольшие каменистые островки»[1].

Крайняя северная точка Терского берега – мыс Святой Нос, примечательный географический объект на карте Кольского полуострова. Живописно её описание у Вас.И. Немировича-Данченко: «Святой Нос, находящийся под 68°10' северной широты и 39°47'10'' восточной долготы от Гринвича (Литке), для мореходов нашего дальнего севера место суеверного ужаса. Ни один помор не проходит мимо него, не творя молитвы св. Варлааму Керетскому, патрону этой страны. И действительно, далеко выдавшийся мыс вполне оправдывает свою репутацию. Нигде не было столько крушений, нигде суда и даже пароходы не подвергаются таким опасностям в самую благоприятную погоду. Тут с одной стороны и у Канина носа с другой, по общепринятому взгляду оканчивается Белое море и уже далее начинается Северный Ледовитый океан. Здесь же у Св. Носа – предел Терского берега. К западу до Норвегии, тянется Мурман <…>. Св. Нос от материка идет на 10 миль к северо-северо-западу; ширина мыса колеблется от 4 1/2 верст до 20 сажен. Начинаясь довольно низменным плоскогорьем, он все возвышается и возвышается, и, наконец, падает в океан громадным уступом в 660 ф. высоты. <…> Необыкновенно величава картина бури у Св. Носа. Громадные буруны цвета самого чистого зеленого аквамарина, оперенные белыми пенистыми гребнями, сильно ударяют в каменистый берег, высоко подбрасывая брызги, и потом медленно отступают назад. Шум от них заглушает все звуки. На самой конечности темно-серого берега – далеко, что и глазом не окинешь, белеет ряд чаек. При каждом ударе буруна, некоторые из них с громким криком бросаются к воде, схватывая вскидываемых моллюсков, червей и мелких рыб и, описывая громадный круг, возвращаются назад, уже проглотив добычу. Один из путешественников ставил на берег котел с водой. Несмотря на то, что Св. Нос представляет цельную скалу, он так колебался, что вода в котле расплескивалась». [2]

По устью реки Варзуги проходит западная граница Терского берега. Это место примечательно тем, что по обе стороны от устья реки из-за вырубки леса на нужды существовавших здесь солеварен и чрезмерного выпаса скота на эоловых отложениях реки образовалась своеобразная «песчаная пустыня». Огромный массив подвижных песков площадью 1600 га на левом (Терском) и правом (Кандалакшском) берегах устья поддерживается благодаря ветровой эрозии.

Чем знаменит Терский берег? При том, что, как и жители Кандалакшской губы, население Терского берега оказались в стороне от восточно-мурманских промыслов и морского торгового центра Архангельска, они переключились в основном на прибрежный промысел – сельдяной и сёмужий лов, зверобойный лов. Терский берег – один из районов Поморья, где в XVI в. зародился тресковый промысел. Сёмужий лов ко второй половине XIX – началу XX вв. достиг здесь такого объёма, что юго-восток Кольского полуострова стал регионом с самым богатым объёмом вылова сёмги, а рыба отсюда слыла лучшей по качеству в пределах всего ареала её добычи.

И в прошлом, и сейчас Терский берег был и остаётся один из наименее изученных и мало посещаемых районов Европейского Севера. Эта территория, словно «зазеркалье», расположена за пределами освоенной земли — восточнее реки Варзуги, через которую нет ни моста, ни брода. Последним пунктом, где есть все признаки «цивилизации» — крупная деревня Варзуга, самое восточное селение Кандалакшского берега. Сюда доходит прекрасная грунтовая дорога, здесь есть телефон, а на многих домах стоят телевизионные «тарелки».

Варзуга в наши дни, центр села. Фото Бориса Вахмистрова

Попасть же на Терский берег можно только с моря, но и здесь путешественники сталкиваются со многими сложностями из-за тяжёлых условий мореплавания близ побережья (обилие кошек, корг, камней и мелей) и близостью Горла Белого моря с его непредсказуемым характером течений, штормами, сильными ветрами и т.д. В последнее десятилетие туристы-рыболовы пытаются попасть на Терский берег, используя авиацию (вертолёт), не отстают от них и автолюбители. Но большинство путешественников восточнее Чапомы не проникает. По сообщениям бывавших тут в 2000-е гг. путешественников, крайней точкой, куда добираются «дикари» — Сосновка, да и то таких отважных находится одна-две группы за год. Возможно, подобная географо-транспортная «изоляция» Терского берега — одна из причин того, что он до сих пор сохраняет свои «девственную красоту и дикость».

В ранний период истории эта территория была в ареале освоением Севера новгородцами и ростово-суздальскими переселенцами. Согласно Новгородской летописи уже с 1216 г. новгородцы собирали дань с лопарей Терской земли. С XV в. она заселялась выходцами из Западного Поморья – из Кеми, Сороки, Шуи и других селений. Тогда же здесь начинают формироваться принадлежащие монастырям угодья — ловища сёмги и места добычи соли, устраиваются солеварни и тони. С середины XVII в. из тонь и солеварен формируются постоянные селения — деревни.

В прошлом этот регион знал и нашествие иноземцев. Так, в начале XVII в. на Терском берегу обосновались голландские торговцы, чья деятельность была разрешена Московскими князьями. В 1659 г. голландский торговец Клинк взял в аренду устье реки Поной, самые 2 добычливые» семужьи угодья Кольского полуострова. В этот год нанятая голландцами поморская артель выловила почти 24 тысячи рыбин сёмги (общим весом около 4.5 тыс. пудов), а в целом голландскими судами отсюда было вывезено в Европу почти 400 бочек ворвани, почти 2,5 тыс. тюленьих «кож», 20 пудов куропаточьего пуха и 15 оленьих постелей (шкур). К счастью, их присутствие в Русской Лапландии было непродолжительным.

XVII в. – время появления постоянных русских селений на Терском берегу. В 1667 г. на его западном рубеже возникает деревня Кузомень, в которой стали селиться монастырские бобыли. 1660 г. — время основания деревни Тетрино, где поселились патриаршие крестьяне из Варзуги. В XVIII в. возникла Чаваньга, и лишь в середине XIX в. Антониево-Сийский и Воскресенский монастыри выкупили тони и основали слободы Пялицу и Тетрино. Промысловыми участками, тонями, владели общины, они распределялись по жребию между семьями на сезон, а позже самые уловистые тони на сезон выкупались на аукционе.

Картина Х.Ф. фон Редера. Вид на деревню Пялица на Южном побережье Русской Лапландии. Pjalitsa andersüdküste v. Russ. Lappland. 1837.

Музей-архив Центра гуманитарных проблем Баренц-региона Кольского научного центра РАН

Ко второй половине XIX в. на всём 250-километровом протяжении от устья р. Варзуги до устья р. Поноя уже сложились многолюдные селения с постоянными жителями (всего до 10), хотя большинство освоенных поморами точек, в основном в устьях рек, фактически являлись сезонными промысловыми становищами. Население сел Терского берега на 1915 год было таким: Тетрино — 491 человек; Кузомень — 413; Чапома — 400; Пялица — 310; Чаваньга — 278 человек. Все они относились к трём православным приходам — Понойскому, Чапомскому и Тетринскому. Севернее же Поноя существовали лишь сезонные поселения – лопарские погосты и поморские становища, оживавшие только на промысловый период, в остальное время года они пустовали, или тут оставались лишь сторожа. «Все селения расположились на низменной местности на берегу моря, у устья речки или реки, берущих свое начало из болот и озер в центре [Кольского] полуострова. Населенные пункты по своему внешнему виду мало отличаются друг от друга. Наилучшее постройки мы видим в богатом селе Кузомени. <…> По мере удаления к востоку мы видим, что постройки в селениях становятся хуже в виду отсутствия хорошего строевого леса и расстояния между населенными пунктами – значительнее»[3].

Кузомень в наши дни. Фото Бориса Вахмистрова

Основным занятием терских жителей селений были рыбный лов на море, в реках и озёрах, и промысел тюленя и моржа («кожи»). Из-за сурового климата на Терском берегу невозможно сельское хозяйство. Огородов и полей у местных жителей нет. Окрестности селений <…> заняты выгонами и пастбищами и расчищены из-под леса. Весьма характерны так называемые поля, т. е. небольшие сенокосные участки, которые удобряются навозом. <…> Олени содержатся в ограниченном количестве. <…> В экономическом отношении население Терского берега тяготеет к Архангельску, откуда оно получает все необходимое для жизни»[4].

На отдалённых от этих деревень, своеобразных центров русского этноса на Терском береге, территориях лопарского ареала формировались выселки и погосты[5], нередко удалённые на десятки и даже более сотни километров от побережья Кольского полуострова. В старину лопарей Терских погостов отличали от «мурманской лопи». «Терские лопари населяют страну от острова Сосновца до Св. Носа. <…> Погосты лопарские находятся вблизи речных и озерных урочищ, где они зимою ловят рыбу. Летом, оставляя свои постоянные поселки, лопари направляются к мурманскому берегу для ловли трески, палтусов, сайды, зубатки и прочих рыб из рода Gadus, составляющих главное богатство северных морей. В реках лопари устраивают заколы для добывания семги, которая при наступлении икромета, направляется против течения рек к их верховьям.

Пищей лопарям служит рыба, оленье мясо, морошка и куропатки, которых терская лопь считает летучими рыбами, с покойною совестью употребляя их и в посты, в других отношениях свято соблюдаемые ими. Не будь куропатки да рыбы — лопарь погиб бы с голоду в негостеприимном краю своем. Только лет тридцать назад (Вас.И. Немирович-Данченко путешествовал по Лапландии и Белому морю в начале 1870-ых гг. – Н. Вехов) лопари стали привыкать к хлебу, который они приготовляют, смешивая муку с толченою сосновою корой. Лопари в противоположность другим инородцам севера — зырянам и самоедам — почти не едят сырого мяса. Зато вместе с последними они пристрастились к водке. Особенно же любят они норвежский ром, за который готовы отдать и свою рыбу, и своих оленей.

Зимою лопарь носить нечто в роде <…> [самоедского] совика — печок (петшок). Это — меховая рубашка шерстью вверх. Она приготовляется из оленьих шкур, с рукавами и рукавицами из того же материала. Яры или сапоги шьются из оленьих ног и доходят до пояса. Шапка с ушами из лисьих хвостов дополняет теплый наряд этого номада. Летом норвежский и терский лопарь надевает юпу — та же малица, только из серого сукна»[6].

Свидетельствами исторического прошлого Терского берега и его важности в хозяйственной деятельности поморов были многочисленные кресты, которые отважные промысловики ставили везде у значимых для них местах. «Теми же крестами в некоторых местах установлено и все прибрежье. Кресты эти и становые избы кое-где на южных отклонах гор, успевают еще поддерживать веру в то, что едешь не окончательно пустыми, безлюдными местами, что если теперь не видно жизни, то во всяком случае, была она прежде, будет потом. Только около редких бедных селений успеваешь встречать живого человека: это или рыбак, выехавший с товарищами осматривать сеть, пущенную в море, или иногда куча девок с песнями и смехом плывут в таком же карбасе на ближний остров докашивать траву или добирать ягоду, успевшую уже созреть на то время (конец июля)»[7].

Своеобразным центром Терского берега в старину было «приморское селение Поной, которое по всей справедливости можно назвать столицею Терского берега. Оно расположено у реки Поной, вытекающей из средины Кольского полуострова.

Село Поной в наши дни. Фото Геннадия Александрова

Поной при впадении своем в море образует довольно широкое устье. Почти вся река течет между отвесными гранитными берегами, как будто по гигантскому коридору. Поной усеян множеством кипящих, ревущих порогов, где с неудержимою силою вращаются целые скалы. В этих пунктах река не замерзает даже в самые холодные полярные зимы. Окрестности селения поражают дикостью и глушью. В 15 верстах от него есть гора в 1000 ф. вышиной, с которой видно село как на ладони. Кругом темно-серные вершины, изредка озера, кустарные перелески, отдельные скалы, которые можно было бы назвать безобразными, если бы в природе было что-нибудь действительно безобразное. Далеко на востоке синеет море, сливаясь с светлым горизонтом. Редко где-нибудь на горе покажется олень или послышится крик чайки, будто для того только, чтобы потом мертвая глушь этой пустыни стала еще несноснее и суровее. Река Поной у самого села рвется сквозь узкое и глубокое ущелье, обставленное громадами гранитных утесов. Сами понояне говорят о своем селе: «подле гора и там гора, а сверху дыра; вот тебе и Поной-село наше!» Оно все вытянулось в одну линию вдоль узкой щели, образуемой отвесными горными кряжами более чем в 1000 ф. высоты. Из глубины этой пропасти видна только часть небосклона. В верхнем конце села стоит небольшая деревянная церковь, в месте, где некогда существовал монастырь, но какой – никому неизвестно. Зимою здесь невыносимо. Вьюги бьются в ущелье, сверху его засыпает снегом, так что жители нередко принуждены бывают выходить из домов через крыши. В трещинах гор, окружающих Поной, снег никогда не тает. <…> Кроме гранита, как основной породы, в окрестных горах находятся гнейс, полевой шпат, кварц, известковый шпат, базальт, глинистый сланец, в котором встречаются гнезда аметистов, известняк, порфир, яшма, железная и медная руды, слюда, серный колчедан, железная охра, шифер и роговая обманка. <…> Все это бледно, скудно и жалко. Тоскливо защемит ваше сердце, когда вы подумаете о роскошных урочищах дальнего юга, где изумрудная зелень, ярко голубое море и ослепительный свет солнца соперничают одни перед другими в разнообразии и яркости красок и мягко переливаются всевозможными оттенками и контурами»[8]. С. Поной на рубеже XIX и XX вв. слыло самым людным селением Понойского прихода, в нём «к 1896 г. <…> было 43 двора и жителей мужеск. пола 92 и женск. 106»[9].

Понойский приход - самым первый по времени образования на Терском берегу. «Образование Понойского прихода нужно отнести ко времени обращения в христианство Терских лопарей сначала иноками Соловецкой обители, имевшей в их пределах свои вотчины, а затем преп. Феодоритом. Понойский приход по времени образования первый после Кандалакшского среди Терских лопарей. По просьбе первых христиан из Терских лопарей, живших по р. Поною, около 1532 г. из Новгорода отправлена была сюда миссия, построившая на р. Поной первую церковь в честь св. ап. Петра и Павла. <…> В 1581 г. эта церковь поступила в ведение Троице-Сергиевского монастыря, а с XVII ст. она перешла к Кольско-Печенгскому монастырю, причем с. Поной было вотчиной его. <…> Кроме Петро-Павловской, в с. Поное рядом с ней стоит другая церковь, в честь Животворящего Креста Господня, начатая постройкой в 1869 г. на средства Кузоменского крестьянина Алексея Петровича Заборщикова и освященная 19 ноября 1871 г.».

Этот же приход в период 1844-1894 гг. был самым большим по площади, «занимал всю восточную часть Лапландского полуострова от Св. Носа, откуда начинался Терский берег, до Тетринского прихода, всего 400 верст по Терскому берегу Белого моря». (Такова была территория прихода до 1894 г., до выделения в качестве самостоятельного Чапомского прихода). «В состав прихода входили с. Поной и пять лопарских погостов: Сосновский, Лумбовский, Иокангский, Куроптевский и Каменский». Население погостов — лопари, почти ничем не отличалось от русских, живущих в сёлах и деревнях Терского берега. Так, «лопари [Сосновского погоста] (34 м.п. и 38 ж.п.) в образе своей жизни ничем не отличаются от русских: живут в обыкновенных домах, в которых встречаются даже «горницы» с голландскими печами, оставили кочевой образ жизни и занимаются уже не столько оленеводством, сколько морскими промыслами. Лумбовский погост, на 100 верст севернее с. Поноя, делится на два: летний и зимний. Жителей в нем 49 м.п. и 51 жп., дворов 4 и туп 16. В последнее время в летнем Лумбовском погосте, равно как и в других таких же погостах, вместо туп «с комельками» стали устраивать обыкновенные избы с печами, а более зажиточные лопари имеют даже по две избы: одну в роде кухни с комальком, а другу чистую с печью. В Иокангском погосте на 150 верст севернее Поноя 2 двора и 10 туп, в коих проживают лопаре 28 м.п. и 23 ж.п. Каменский погост самых отдаленный от села Поноя (250 верст в глубь материка); в нем 13 туп и жителей 43 м.п. и 43 ж.п. Здешние лопари уже вовсе не выезжают к морю на промыслы, а, живя у озер, при верховьях рек Поноя и Варзуги, ловят здесь рыбу и сбывают ее в Варзугу и Кузомень. Всех жителей в Понойском приходе к 1896 г. состояло 313 м.п. (221 лопар. и 92 русск.) и 321 ж.п (215 лопар. и 106 русск.), дворов 69 и туп 66» [10].

Переход терских лопарей к осёдлому образу жизни начался не вдруг, а отмечался ещё С.В. Максимовым за полстолетие до приводимых мной сведений из часто цитируемого «Краткого исторического описании приходов и церквей Архангельской епархии». «Семьями или целыми погостами [лопари] встречаются они только у реки Поноя (свыше 50 душ), около острова Сосновца (свыше 20 душ). <…> В первом случае живут они у моря и ради моря, а потому посильно кладут и свою долю влияния на отправление звериных промыслов и рыбной ловли больше, чем карелы». (Максимов С.В. Год на Севере. С. )

В Сосновском погосте имелась приписная церковь «во имя Алексия, человека божьего». Её соорудили на средства проживавших в округе лопарей «в память чудесного спасения Августейшей Царской Семьи от смертной опасности 17 окт. 1888 ш. и освятили 24 янв. 1891 г. <…> Церковь эта небольших размеров, крестообразная без колокольни». К Понойскому приходу относилась и часовня во имя «святителя и чудотворца Николая, <…> при Сосновском маяке, построена она в 1891 г. смотрителем маяка Михаилом Томиловым».

Два лопарских погоста – Иокангский и Лумбовский, имели свои храмы. «Первая из приписных церквей по времени ее построения находится в летнем Лумбовском погосте <…>, [устроена] <…> в честь Рождества Пресв. Богородицы <…> в 1883 г. кузоменским прихожанином Алексеем Петровичем Заборщиковым в память мученической кончины Императора Александра II». Другая «приписная церковь во имя св. Алексия, митрополита Московского в зимнем Иоканьгском погосте устроена в 1891 г. на средства кузоменского крестьянина А.П. Заборщикова .<…> Из часовен одна, в честь св. пр. Илии, находится в летнем Иокангском погосте, близ Св. Носа, при р. Иоканге. Построена она в 1876 г. местными лопарями. Весьма желательно было бы вместо часовни построить здесь <…>, так как по реке Иоканге самый лучший улов семги и морской камбалы, и потому здесь в летнее время бывает большой сбор рыбопромышленников»[11].

Важным для мореходства в Горле Белого моря во все времена был и остаётся остров Сосновец, расположенный всего в пяти милях от берега. Вот, что сообщал о нём С.В. Максимов: «Кое-где и около него есть песчаные отпрядыши и глубокие острова, между которыми по величине замечателен Сосновец, служивший в недавнюю войну станцией судов соединенного англо-французского флота. Остров этот голым камнем, прорезанным кварцем на десять сажен, возвышается над поверхностью моря, в недальнем (2 мили) расстоянии от берега, и идет на 600 сажен в длину и на 320 сажен в ширину. Издали видится на нем красная башня, а на западном берегу несколько крестов»[12].

В 1862 г. на самых значимых, опасных и важных для мореходства местах в Горле Белого моря, а оно входит в пределы Понойского прихода, были сооружены маяки. В 1857 г. в период активного строительства маяков в Белом и Баренцевом морях управляющий беломорскими маяками подполковник корпуса флотских штурманов А.В. Козобин посетил остров Сосновец и выбрал место для светового маяка. Именно по его докладу были сооружены этот и Святоносский маяки. В связи с завершением инженерно-строительных работ (сохранён оригинальный текст первоисточника) «гидрографический департамент морского министерства <…>, объявляет, что в Белом море окончены ныне постройкой два маяка из коих один при входе из Северного океана, на верхнем или южном холме северной части мыса, нызываемого Святой нос, в расстоянии около 300 саж. к NW от башни и в 2½ верстах от оконечности мыса на SO 29½˚, <…> а другой посредине острова Сосновца, лежащего у терского берега. <…> Оба маяка деревянные, осьмиугольные, обиты досками и окрашены светложелтой краской, а металлические крыши – серой краской. На маяках установлены металлические фонари, снабженные осветительными аппаратами катоптрической или отражательной системы. На святоносском маяке аппарат состоит из 18 аргандовых ламп, при таком же числе рефлекторов, а на Сосновском – из 13 таких же ламп и рефлекторов Высота огней маяков: Святоносского – от основания 58 а над уровнем моря - 298 анг. Фут., Сосновского – от основания 76, а над уровнем моря – 133 анг. Фут. Оба маяка предназначено привести в действие в навигацию будущего 1863 г., положительно с ¹/₁₃августа. Они будут освещать постоянным белым огнем. <…> Математический горизонт освещения первого маяка 19,8, а последнего – 13,5»[13]. Известно, что башня и дома для маячного хозяйства на о. Сосновец были срублены в Архангельске и в разобранном виде в сентябре 1862 г. доставлены к месту строительства. Строительные работы на острове выполнял архангельский купец Торопов.

Сосновский маяк в Горле Белого моря. Почтовая открытка, начало 1900-х гг.

Расположенные к западу от Понойского прихода селения Чапома, Стрельна и Пялица входили в Чапомский приход, ставший самостоятельным только в 1894 г. До 1844 г. они относились к Варзугскому Петропавловскому приходу, а до 1894 г. — к Тетринскому.

Во время путешествий по Русскому Северу С.В. Максимова (вторая половина 1850-ых гг.) в Чапоме было 22 двора, в Пялице чуть меньше — 20 и совсем малонаселённой выглядела Стрельна — всего 4 дома. Однако через полстолетия (в конце XIX в.) население прихода составило уже 550 человек, а дворов в этих селениях числилось почти 90.

Самое крупное селение Чапомского прихода — с. Чапома «Приходский храм в честь Введения во храм Пресв. Богородицы устроен в 1873 г. на средства местных жителей (к 1896 г. 132 м .п. и 134 ж. п.). в одной связи с ним устроена колокольня; оба здания обшиты тесом, окрашены и обнесены оградой. <…> Стрельненская приписная церковь устроен в 1889 г. на средства местных жителей (в 1896 г. 29 м.п. и 31 ж.п.) из бывшей часовни и освящена в честь преп. Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев. <…> Пялицкая церковь в честь святит. и чудотв. Николая устроена в 1871 г. на казенную сумму от Св. Синода <…> и вместе с колокольней обнесена деревянной оградой. 10 дек. 1895 г. открыта в с. Чапоме школа грамоты <…>. Учащихся при открытии школы собралось 17 мальч. и 2 дев.»[14].

Село Чапома, наши дни. Фото Геннадия Александрова

Пограничным с соседней поморской областью — Кандалакшским берегом, являлся Тетринский приход, куда входили только два селения, отстоящий друг от друга на 22 версты, - село Тетрино и деревня Чаваньга (Чаванга, как она писалась до революции). Население прихода в 1896 г. составило около 700 человек «До образования прихода в дер. Тетрине находилась одна часовня в честь Пресвят. Троицы неизвестно кем и когда построенная. При образовании же прихода вместо нее построена была церковь во имя св. Троицы и пристроен к ней в паперти придел во имя Василия Великого между 1855-1860 годами. В том же году из леса, заготовленного для священнического дома, построена новая церковь <…> во имя св. Василия Великого, освященная 24 ноября 1883 года. <…> Приписная церковь в деревне Чаванге построена в 1863 г. и освящена в честь Архистригата Михаила. <…> В селе Тетрине открыта в 1890 г. школа грамоты,, переименованная в 1892 г. в церковно-приходскую. Помещается она в собственном доме, отопляемом и освещаемом на средства общества. Учащихся в 189⁵/₆уч. г. было 19 мальч.»[15].

Основными занятиями жителей Терского берега были морские звериные и рыбные (на озёрах и реках, в море) промыслы. Вот, к примеру, «понояне ежегодно вылавливают в своей реке семги более, чем в каком либо другом селе Терского берега, хотя вся местная рыба называется почему-то варзугой, по имени реки Варзуги. Семга, впрочем, добывается во всех речных, озерных и морских водах Кольского полуострова. Искони ведется обычай большие реки отдавать в аренду частным лицам, и получаемое за то вознаграждение обращать на уплату податей и морских сборов. Такой порядок не совсем выгоден для населения; так напр. в Понойской волости сумма аренды 680 р., а семги вылавливается 3,500 п. или по меньшей мере на 14,000 р. <…> В Поное лиц, участвующих в дележе аренды, считается 104 ч., <…> в Тетринской 153, в Кузоменской 253 ч. <…> Если делить улов на число крестьян, то в Поное на каждого пришлось бы по 120 р., а аренды приходится только по 5 р. 50 к., <…> выстроить семужий забор стоить 60 р. или много 70, да содержать при нем работника – 50 р. <…> Всего вылавливается семги по Терскому берегу приблизительно, до 40,000 п. <…>

Лов семги в Чапоме, наши дни. Фото Геннадия Александрова

Очевидец следующим образом описывает понойский семужий промысел: к половине июня, когда пройдет большая вешняя вода, ставят поперек реки несколько козел; на них вдоль, в виде помоста, настилают сляги, так чтобы ширина помоста была аршина в полтора. Сверху для прочности еще накладываются камни. К этому помосту приставляются колья в наклонном против течения положении. Верхней конец кольев упирается в сляги, а нижний в дно реки. Промежутки между кольями забирают тарьями, т. е. щитами из тонких параллельных дранок, скрепленных вицею. В нескольких местах забора устраиваются тайники, пятиугольной формы, нечто в роде морды или верши. Сюда семга может войти – но выйти ей препятствуют концы жердей спирающих отверстие внутри. Из тайников семгу достают сохом. Производством промысла, в остальных реках кроме главной р. Поноя, отданной в аренду, понояне занимаются миром под руководством заборщика, достающего из тайников рыбу, продающего ее и сохраняющего у себя вырученные деньги. Все издержки из последних он делает по воле общества. <…> Забор остается в действии до тех пор, пока его не сломает осенним льдом и не унесет в море.

Рис. из книги К исследованию рыбных и звериных промыслов на Белом и Ледовитом морях. СПб, 1863.

Каждую весну строят новые. Здесь ловят семгу еще и тонями в окрестных заливах и губах, куда она заходит стадами, держась постоянно одного берега и ища входа реку; не найдя последнего, семга переходить в другую бухту и так далее, пока не доберется до устья. К тому берегу, вдоль которого рыба выходить из залива, ставят сеть, загибая один конец ее к вершине залива, в середине сети устраивается матица как в неводах. По ее движению узнают о присутствии рыбы и кроме того осматривают невод по временам. Такой способ лова неудобен отчасти потому, что семга в этих тонях выедается массами, гнездящихся в беломорских губах, копшаков (Pagurus) – род ракообразного животного <…>, которыми в свою очередь питается семга на воле.

Лов той же рыбы поездами начинается 1-го сентября. Две маленькие лодки выплывают бок о бок на середину реки или губы, выбрасывают невод и расходятся на всю длину сети, за тем опять сходятся и вытаскивать сеть. Ловля семги гарвами[16] в Поное производится, по словам очевидца, следующим способом. Эту сеть прикрепляют одним концом к колу, вбитому в середину реки, а другой пускают свободно по течению; семга запутывается в ячеях сети, откуда ее вынимают во время отлива. Общий улов семги в Поное иногда бывает весьма значителен, так что на ревизскую душу приходится по 80 р. В плохие урожаи семги, на душу приходится не более как по 5 руб. Все выгоды впрочем идут в пользу арендатора. Вместе с семгою попадаются сиги, камбала, кумжа (форель) и щуки.

Кроме семужьего промысла в Поное производятся промысла тюленей или нерп и бьют моржей. С Покрова дня до тех пор, пока тороса или плавучий лед не примерзнет к берегу, тюленей ловят в сети, получая с каждого зверя от 1½ до 7 пудов сала; морских зайцев стреляют и добывают с каждого убитого зверя от 10-12 пудов сала. Также стреляют и моржей, но эта охота опаснее. Раненный, но не убитый зверь, кидается на лодку и часто топит ее с промышленниками вместе, почему они охотнее поджидают моржа, когда тот выползает на берег спать и обсыхает, т. е. остается далеко от воды во время отлива; моржа в это время непременно сопровождает детеныш, называемый в Поное – Абрамко. Абрамко, сидя на отцовской или материнской спине зорко сторожит его сон. С одного моржа получается ворвани до 12 пудов»[17].

[1] Жилинский А.А. Краний север европейской России. Архангельская гуюберния. Пг. 1919. С. 48.

[2] Немирович-Данченко Вас.И. Страна холода. Виденное и слышанное. СПб. 1877. С. 30-32.

[3] Регель К.В. Терский берег (краткое физико-географическое и естественно-историческое описание) // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера, 1917, № 3-4. С. 93.

[4] Регель К.В. Указ. соч. С. 94.

[5] Согласно А.С. Розанову (Розанов А. С. Лапландия и лапландцы. СПб. 1903) саамские (лопарские) погосты — это места поселений лопарей. Зимой они жили в зимних погостах (сийтах), которые считали своим постоянным местом жительства, а летом — в летних. Погосты, в основном, представляли собой очень маленькие поселения. В некоторых стояло всего несколько веж и проживало не более 10 человек мужского пола.

[6] Немирович-Данченко Вас.И. Указ. соч. С. 490-492.

[7] Максимов С.В. Год на Севере. Архангельск. 1984. С. 220-221.

[8] Немирович-Данченко Вас.И. Указ. соч. С. 26-27.

[9] Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. Выпуск. 3. Уезды: Онежский, Кемский и Кольский. Архангельск. 1898. С. 234. (Далее – Краткое историческое описание…)

[10] Краткое историческое описание… С. 234-235.

[11] Краткое историческое описание… С. 238-239.

[12] Максимов С.В. Указ. соч. С. 220.

[13] Морской сборник. 1862. Т. 113, № 12. С. 159-160.

[14] Краткое историческое описание… С. 242-243.

[15] Краткое историческое описание… С. 244-245.

[16] Гарва – сеть шириною в два и длинною в 5- 6 сажень, без матицы, с крупными ячеями.

[17] Немирович-Данченко Вас.И. Указ. соч. С. 28-30.